Это было их первое заседание. И конечно, присутствующих потряхивал легкий мандраж. Но каждая была настроена предельно серьезно. Так, как порой не настраиваются лучшие инструменты перед ответственным концертом в какой-нибудь популярной европейской филармонии.
Итак. Все было готово. Три прекрасные женщины. Каждая в своем любимом облике. Вокруг - стены небольшой сымпровизированной гостиной, собранной умелыми руками трудяг из телестудии. Этот початок симуляции жизни выходил каждый четверг в 23.00 на одном из кабельных телеканалов.
«Я так хочу!»,- начала разговор женщина в красном, «и у меня есть все основания полагать, что не я одна. Правда дамы?».
Дамы, одна в синем, другая в задорном фиолетовом платье, кивнули. «Я считаю, что мы это заслужили»,- продолжала она, «заслужили видеть рядом с собой честного и порядочного человека». Дамы опять с упоением закивали. Им нравилось нырять головой в очевидные истины.
Дамы, одна в синем, другая в задорном фиолетовом платье, кивнули. «Я считаю, что мы это заслужили»,- продолжала она, «заслужили видеть рядом с собой честного и порядочного человека». Дамы опять с упоением закивали. Им нравилось нырять головой в очевидные истины.
«Он должен знать, что я ценю его просто за то, что он есть. За то, что он рядом со мной, со мной в моих любых путешествиях, в дороге, в небе! И я хочу, в конце концов, чтобы у моих детей был достойный отец, готовый заботиться о них»,- сказала женщина в красном.
«Да», - отчеканила в ответ женщина в синем пиджачном костюме. Кажется, она подцепила эту уже тлевшую мысль и резко потянула ее в свою сторону. «Мы же не просим многого. Мы просим быть их настоящими мужчинами. Добиваться нас, заставлять смеяться, быть пищей их любви. И мы сами готовы в ответ расцветать настоящей любовью, лаской и заботой».
Она замолчала и взглянула на фиолетовую. Та на секунду замешкалась, но продолжила.
«И я так считаю». Повисла пауза. Медленно стекая по растерянным лицам каждой из участниц диалога, она наконец-то шлепнулась наземь звуком снова заговорившей женщины в красном.
«И я так считаю». Повисла пауза. Медленно стекая по растерянным лицам каждой из участниц диалога, она наконец-то шлепнулась наземь звуком снова заговорившей женщины в красном.
«Кхм. Вот куда они делись, скажите мне? Почему так сложно быть мужественным, крепким, волевым? Делать поступки! Не жалеть ни денег, ни времени… Разве не в этом смысл всей этой химии?»
Они говорили, говорили и говорили. Обсуждая мужские причуды и их вековые долги перед обаятельным полом, они медитировали над формулой щедрости и заклинали мир, что наверное он когда-нибудь опомнится и снова подарит им того немного грубоватого, хамоватого, но такого желанного потерянного Адама.
На улице темнело, но в помещении еще горел свет. Оператор отключил камеру и начал нудно тереть уставшие глаза – ему еще предстоял монтаж. Встал звукорежиссер. Молодые ассистенты побежали снимать микрофоны. Бурлящая масса работающих людей медленно гасла и мечтала о вожделенном воскрешении в предстоящем ночном эфире.
Женщины же, освободясь от пут электронных объятий и пристального взгляда искусственных глаз, поправляли свои прекрасные платья. Зашипела сигарета. Заскрипели каблуки. День был изношен и ему давно было пора занять свое место в гардеробе вчерашних нарядов.
Уставшие мужчины смотрели, как мимо них, одна за одной проходили эти прекраснейшие существа. Куда был направлен их отсутствующий взгляд? Кто знает, может в ту далекую мечту о любви, о которой они столько говорили…
